Готовясь в 1920 г. к большому весеннему наступлению на Украине, поляки в марте перешли в наступление против правого фланга нашей 12-й армии. Этим было положено начало длительной (в течение двух с лишним месяцев) и затяжной борьбе на мозырском направлении, на стыке наших двух фронтов: западного и юго-западного, и в частности двух фланговых в этих фронтах армий: 16-й и 12-й.

Уже в январе месяце 1920 г. по ряду определенных признаков мы могли судить о том, что наш противник планомерно готовится к весенней кампании. Становилось ясным, что весной 1920 г. следует ожидать решительных попыток поляков, ударом на украинском театре военных действий добиться развязки на вооруженном фронте борьбы. Вместе с тем, мы имели возможность предполагать, что противник ранее своего наступления на Украине предпримет частное наступление на жлобинском и речицком направлениях с ограниченной целью обеспечить левый фланг своей главной группировки.

Агрессивность неприятельских намеречий не осталась для нас незамеченной. Следуя событиям, мы вынуждены были, в свою очередь, приступить к организации контрнаступления, общий план которого предусматривал главный удар на западном и вспомогательный - на юго-западном фронтах. Мозырский район, лежавший на стыке этих двух фронтов, имел для нас определенное значение, так как продвижение здесь противника могло привести к потере двух важных железнодорожных узлов - Жлобинского и Гомельского.

Таким образом, хотя мозырское направление и не имело в планах обеих сторон доминирующего оперативного значения, оно все же имело относительно большую важность, расцениваясь нашим противником - с точки зрения улучшения своего исходного положения перед наступлением на Украине (захват Жлобина и Речицы, выход на Днепр, угроза Гомелю), нами - как стык двух фронтов, включавший в себе Жлобинский и Гомельский железнодорожные узлы на западной магистрали Петроград - Жлобин и далее - на юг.

Этими обстоятельствами, определившими значение мозырского направления и объяснялась продолжительная и упорная борьба, развернувшаяся за обладание Мозырским районом. Борьба эта тянулась почти три месяца (март, апрель, май). В ходе ее мы неоднократно стремились прервать расположение противника и, развивая успех, овладеть районом Мозыря. С этой целью, введя в бой новые силы (сначала 17, потом и 10 стр. дивизии), 16-я армия, проводившая мозырскую операцию, предприняла ряд наступлений (одно - в марте, два - в апреле и одно - в мае), характеризовавшихся рядом упорных боев, особенно интенсивных в районе севернее железной дороги Речица - Мозырь. Мы стремились форсировать р. Березину (схема №1), прорвать укрепленные неприятельские позиции по р. Сведь, имея целью уничтожить неприятельскую группу в районе Якимовская - Шауилка - Страновичи. Что касается наших действа южнее вышеупомянутой железной дороги Речица - Мозырь, то здесь действия с обеих сторон носили, менее напряженный характер, за исключением узкой полосы непосредственно вдоль самой железной домроги, где правофланговые части нашей 57 стр. дивизии вели бой с задачей обеспечить и помочь действиям нашей главной группировки - 17 и 10 стр. дивизии.

Наш противник (Полесская группа в составе 9 пех. дивизии с приданными ей частями), использовав особенности местности района действий (о них более подробнее см. ниже), организовал прочную и упорную оборону. Прикрывшись с флангов и на фронте речными преградами (р.р. Березина, Сведь, Вить и Припять) и усилив свое расположение прочными укреплениями (в несколько линий), поляки успешно отражали наши попытки углубить прорывы. ликвидируя их действиями резервов из глубины. Противник ввел в дело многочисленную артиллерию, огонь которой нередко приостанавливал наши атаки На р.р. Березине, Вить и Припяти активно действoвали его речные флотилии, высаживая десанты на нашем берегу. На железных дорогах Мозырь - Шауилка и Мозырь - Речица успешно действовали его бронепоезда. Наконец, его авиация, помимо энергичной разведки, оказывала существенное содействие с воздуха своей пехоте, появляясь над полем сражения в наиболее напряженные моменты боя группами в несколько самолетов, сбрасывая бомбы и обстреливая наши части из пулеметов. К сожалению, мы не можем похвалиться столь же энергичной работой средств нашей боевой техники: ни артиллерия, отстававшая от пехоты, ни суда речных флотилий, в большинстве случаев действовавших без должной увязки с сухопутными войсками, ни авиация не облегчили в должной степени действия нашей пехоты: вся тяжесть боев легла исключительно на нее. Весь март прошел в боях головной (49-й) бригады 17 стр. дивизии (спешно перебрасывавшейся с Борисовского направления) за переправы через р. Березину и 57 дивизии на занимавшемся ею широком фронте от р. Березины через ст. Василевичи до Хайники.

К концу марта в районе Речицы сосредоточились остальные силы 17 дивизии (50 и 51 бригады с помощью которых мы смогли продвинуться на линию р. Ола - р. Березина - Чернейки - Шупейки - Кокуевичи - Луки - Василевичи - Защебы - р. Вить - Хойники (схема №1). В начале апреля мы предприняли (3-9 апреля) общее наступление силами 17 и 57 стр. дивизий с ближайшей целью овладеть упорно нам не дававшимся районом Якимовская - Шауилка - Страновичи. Этой цели мы не достигли. В силу численного превосходства противника и умелого ведения им обороны бои приняли затяжной характер. Изменение обстановки в нашу пользу ожидалось с дальнейшим расширением наших сил путем ввода в дело 20 стр. дивизии, сосредоточившейся во второй половине апреля в районе Жлобина и переданной из резерва фронта в распоряжение командарма 16 (одна бригада этой дивизии (30-я) прининала участие боях в первой половине апреля в составе 17-й стр. дивизии). После соответствующей перегруппировки (на правом фланге 10 стр. дивизия в районе непосредственно к югу от р. Березины, в центре - 17 дивизия на участке севернее железной дороги Речица — Мозырь и на левом фланге - 57-я дивизия, действовавшая вдоль указанной железной дороги и южнее ее) нами было предпринято второе апрельское наступление (во второй половине апреля) не даввшее, однако, значительных результатов и вскоре выродившееся опять в ряд затяжых боев местного характера. В конце апреля 17-я дивизия была снята с Мозырского направления и переброшена на Игуменское для подготовки к участию в майском наступлении. В связи с этим, наш кулак, собранный на Мозырском направлении, оказался значительно ослабленным, и мы не только не смогли выполнить поставленную цель — вернуть Мозырский район, но оказались не в состоянии отразить контр-наступление противника, под нажимом которого в первой половике мая отошли за реку Березину (10-я дивизия) и р. Днепр (57-я дивизия). Так, в общих чертах, протекала Мозырская операция. Она представляет определенный интерес во многих отношениях, в том числе и с точки зрения действий авиации обеих сторон. Мы не приводим подробнотей выполнения этой операции, поскольку они не имеют прямого отношения к нашей теме. Мы коснемся более подробно (насколько это позволяют имеющиеся архивные материалы) тех боевых эпизодов, в ходе которых принимали участие воздушные силы, наши и неприятельские, осветив условия земной и воздушной обстановки. Предварительно же необходимо кратко очертить географические и метеорологические особенности района действий (схема №1) (См. карту 10 в., л. 30).

Ограниченный с севера р. Березиной, с востока — р. Днепром, с юга и запада - р.р. Припятью и Иппой, район действий обеих сторон щедро пересечен в различных направлениях реками, ручьями и каналами, покрыт болотами, закрыт лесами, слабо населен, страдает отсутствием достаточно развитой дорожной сети. По устройству своей поверхности район представляет слабо всхолмленную низменность. Возвышенные места являются исключением, в виде гряд песчаных холмов, или сопровождающих течение рек (Припять, Березина), или тянущихся в широтном направлении среди болот (от Мозыря на юго-восток по линии Юревичи — Хойники — Брагин — Радуль - Лоев, вдоль железной дороги Речица — Мозырь и в районе Речица). Гряды эти, выделяясь "островами" на однообразном фоне лесисто-болотистого пространства, служили хорошими ориентирами при полетах. Лесами район очень богат. Произрастая большей частью на болотистом грунте, леса (смешанные) в виде больших площадей покрывают до 500% всей площади района. Мало разработанные, с ограниченным количеством просек и с крайне слабой дорожной сетью, леса значительно затрудняли и ориентировку и воздушную разведку, маскируя движения и действия войск обеих сторон и требуя большого количественно и хорошего качественно воздушного флота. Почти 3/4, всей площади района покрыто болотами, заросших лесом или кустарником. Много больших урочищ, совершенно непроходимых в жаркое время года.

Населенные пункты редки, малы, далеко отстоят друг от друга. Настроение населения, непрерывно несшего на себе тяготы империалистической и гражданской войн, было враждебным в отношении обеих сторон.

В 1920 г. весна наступила очень рано. В первой половине марта вскрылись реки и болота. Весь март изобиловал облачными днями, чем и объясняются крайне редкие полеты с обеих сторон (В марте с нашей стороны было совершено всего 4 боевых полета 32 авиаотряда - см. приложение "Ведомость боевых полетов"). Апрель и в особенности май по метеорологическим условиям являлись благоприятными для полетов; некоторые затруднения представляли (апрель) сильные и порывистые ветры, служившие тогда причиной отложенных или прерванных полетов (См. приложение "Ведомость боевых полетов", 18 авиаотряда).

Таким образом, особенности местности района действий предопределяли значительные затруднения для работы возушного флота, что предъявляло повышенные требования к опытности летного состава.

К средним числам марта (начало операции) стороны в исходном положении занимали фронт (схема №1) протяжением около 100 км. Для действия на этом широком фронте мы в течение всего марта располагали лишь несколькими действующими самолетами 32-го авиационного отряда. По ведомости боевых полетов можно судить, что в течение 10 - 21 марта работало всего 2 самолета (один Ньюпор и один Сопвич), которые совершили 4 полета с разведывательными целями. Следовательно, в марте мы имели один самолет на 50 км фронта. В апреле картина меняется в лучшую для нас сторону: работало 4 авиаотряда - два разведывательных (18-й и 32-й) и два истребительных (1-й и 2-й), располагавших действующими 14 самолетами (6 разведчиками и 8 истребителями), давшими всего 44 полета, из них разведчики (разведка, иногда соединенная с бомбардировкой) - 14 и истребители (баражирование, сопровождение разведчиков) - 30 полетов. Таким образом, в апреле мы имели уже 1 самолет на 7 км фронта. Наибольшую активность в воздухе мы проявили в мае. Работали 1-й (заменивший 32-й) и 18-й авиаотряды, давшие при 9 действовавших самолетах 48 полетов (в течение первых трех недель мая (разведка и бомбардирование). Таким образом, хотя в мае месяце мы располагали одним самолетом на 11 км фронта - в 1 3/2, раза меньше, чем в апреле (если же взять весь май, то на каждый самолет приходится в среднем 7 полетов, т.е. вдвое больше апрельской нормы), но зато в среднем на каждых самолет пришлось по 5 1/3 полета (по сравнению с 3-мя полетами в апреле) (Если же взять весь май, то на каждый самолет приводится в среднем 7 полетов, т. е. вдвое больше апрельской нормы). Следует также отметить, что в мае мы имели до 5 полетов в день (например, 18 мая - в 1-м авиаотряде) и двукратные вылеты одних и тех же летчиков в течение одного дня, в то время как в апреле обычно не более двух полетов в день.

В нашем распоряжении, к сожалению, не имеется данных, которые позволяли хотя 6ы с некоторым приближением исчислить воздушные силы противника. Однако если судить по тому факту, что в апрельских боях в районе Шауилка над полем боя одновременно появились группы польских аэропланнов (до 10 самолетов), то вполне возможно утверждать, что поляки значительно количественно превосходили нас.

В районе действий пролегали два важных оперативных направления: Жлобин - Шауилки - Коленковичи и Речица - Мозырь. На них и сосредоточивалась по преимуществу работа нашей авиации.

17 стр. дивизию (а потом и 10-ю) обслуживали 18 и 32 авиаотряды, 57 дивизию - 1-й авиационный отряд. Что касается истребительных отрядов (1-го и 2-го), то они, оставаясь в подчинении начвосиарм 16, прикрывали преимущественно район Жлобин - Шацилка - Гарваль (17-й и 10 стр. дивизий).

Аэродромы: 32-й авиаотряд в районе Жлобина, 18 авиаотряда - Речица, 1-й авиаотряд - Гомель (а со второй половины мая - Новозыбков), 1-й и 2-й истребительные отряды - ст. Салтановка (схема №1). Таким образом, аэродромы находились от фронта на расстоянии в 40 - 90 км (от Гомеля).

Что касается систем самолетов, то это были устарелые Ньюпоры и Фарманы (см. "Ведомость"), оставшиеся в наследие от царской армии. Сильно изношенные, с плохими моторами, работавшими на неудовлетворительном горючем, машины эти плохо удовлетворяли своему назначению: частые случаи перебоев и остановки моторов, отказ в заборе высоты и т. д. вызывали вынужденные посадки и аварии. Естественно, что наши аппараты, уступая польским в числе, не могли конкурировать с ними и качественно.

Характеризуя вообще деятельность нашей авиации в период Мозырской операции, следует отметить, что она протекала в двух направлениях: 1) разведка и бомбардирование и 2) бараж.

На направлении Жлобин - Коленковичи разведкой освещались районы Мормаль - Паричи - Евтушкевичи - Гарваль и Коленковичи (схема №1). Первый район, естественно, интересовал нас как служивший ареной длительных (март, апрель, май) и ожесточенных боев 17-й и 10-й стр. дивизий за обладание Якимовской, Шауилки и Страновичи. Здесь непрерывно шла борьба за переправы на р. Березине. Здесь проходили наиболее сильно укрепленные позиции противника (первая укрепленная линия - Якимовская - Боровичи - Елань и вторая - Шауилка - Страновичи) с такими сильно развитым центрами сопротивления, как Якимовская и в особенности Шауилка (окопы полной профили, проволка, блиндажи). Здесь действовала наиболее сильная артиллерия противника. Здесь, наконец, мы всегда могли ожидать (и не обманулись в своих ожиданиях) подброски подкреплений с участка соседней с 9-й пех. польской дивизии 14-й Великопольской. В силу этих причин вышеуказанный район требовал усиленной воздушной разведки. Что касается района Коленковичи, то он, имея меньшее "злободневное" значение, однако, являлся районом, откуда мы также могли ожидать подхода глубоких резервов противника. Естественно поэтому, что большая часть разведывательных полетов была уделена первому из указанных районов. Задания по разведке, даваемые войсковыми штабами, в большинстве случаев носили общий характер: указывался маршрут или район и требовалось его "освещение". При сравнительно редких и, в общем, нерегулярных полетах подобные задания приводили к тому, что сведения давались или крайне скудные или малозначащие. Летчики-наблюдатели должны были сами регулировать свою работу и внимание, сами отыскивать объекты разведки. В итоге воздушная разведка далеко не давала нужных результатов.

На Речицком направлении оперативно-важными районами явились районы Мозыря, а затем, и мае месяце с нашим отходом за р. Днепр, и районы Речицы и Лосва. С потерей нами Речицы (9 мая) внимание наших разведчиков было приковано преимущественно к ее району. Из общего количества 66 разведывательных полетов (10 марта - 20 мая) 30 полетов (50%) пало на Речицу, причем подавляющее большинство этих полетов с разведывательной целью сопровождались бомбометанием.

Фотографирование при разведке применялось крайне редко. Лишь пять полетов сопровождались фотографированием: три переправы через р. Березину (10 и 12 марта при подготовке форсирования р. Березины, 49-я бригада 17 стр. дивизии и 25 апреля при подготовке переправы через ту же р. Березину частей 10 стр. дивизии, сменявших 17 стр. дивизию непосредственно южнее указанной реки), один (18 апреля) на Речицком направлении в тылу у противника и один (15 мая) районов (севернее и южнее Речицы). Разведка велась в большинстве случаев одиночными разведчиками, лишь изредка - двумя (см. "Ведомость"). В единичных случаях разведчики сопровождались истребителями (14, 17 и 25 апреля, см. "Ведомость", 2-й авиаотряд истребителей).

Большая половина всех разведывательных полетов (из 60 — 35) сопровождалась бомбометанием. Всего за время с 10 марта по 20 мая сброшено 506 кг бомб. Подавляющее количество сброшенных бомб -342 кг — падает на май (первые 20 дней) и именно на район Речицы (376 кг). Вес бомб, бросавшихся в один полет, был крайне разнообразным: он колебался от 4 до 88 кг. Наиболее типично вес этот равнялся 4-8 кг (1-2 - десятифунтовые бомбы). Наиболее крупные бомбометания были выполнены летчиком Буобом (помначавиадарм воздухфлотресп на Фармане 30), сбросившим в Речицу в мае за четыре полта (16, 18 и 20 мая) 192 кг, при чем 18 мая бомбометание им было произведено дважды (62 кг в общей сложности). Вообще, объектами нашего бомбометания являлись, главным образом, районы населенных пунктов в тылу противника (штабы, обозы). Донесения того времени не упоминают о бомбометании на поля боя. Ниже мы увидим, что со стороны нашего противника это применялось довольно часто.

Высота разведывательных полетев колебалась от 1 000 до 3 000 м. Наиболее часто высота эта равнялась 1 400 — 1 800 м. Обращает внимание, что фотографирование моста у Якимовской (10 и 12 марта) было произведено с значительной высоты (2 700 м) (См. "Ведомость", 32 авиотряда).

Продолжительность разведывательных полетов колебалась от 1 часа до 2 час. 50 мин.; в большинстве случаев она равнялась (в среднем) 1½ часам.

Б а р а ж и р о в а н и е (в апреле) велось двумя (1-м и 2-м) истребительными отрядами (8 действующих аппаратов) преимущественно на подступах к Жлобину. Всего за время с 14 по 26 апреля (13 дней) было совершено с этой целью 30 полетов, причем в некоторые дни (как, например, 14 апреля) до 6 полетов в день. Высота полета в среднем — около 2 500 м; продолжительность (средняя) — 1 1/4 часа. Обычно, в воздухе находились единовременно два самолета.

На истребителей же возлагалась задача разбрасывания агитлитературы (из 74 к; сброшенной агитлитературы 50 к; падает на истребителей). Обычно в один полет бралось 8 кг литературы (это равнялось весу 1 000 листовок).

Таким образом, деятельность нашей авиации в период Ммозырской операции направлялась преимущественно в сторону воздушной разведки и баражирования. При общем численном недостатке самолетов мы имели возможность дать ограниченное количество разведывательных полетов. Войсковые штабы не умели ставить конкретные задачи. В силу этих причин воздушная разведка принеса лишь ограниченную пользу, давая войсковому командованию общее ориентирование, но оставляя невыясненным целый ряд существенно и злободневно важных деталей. Численно слабые наши истребители ни в какой мере, конечно, не смогли воспрепятствовать энергичной польской авиации на поле боя.

С другой стороны, оперативные сводки того времени ничего не говорят о боевом содействии нашей авиации войскам, ведшим в марте и апреле упорные бои за обладание районом Шауилки. Обратная картина наблюдалась у нашего противника. Вот несколько примеров:

1. 6 апреля 17 стр. дивизия начала атаку укрепленной позиции противника по линии Якимовская — Шупейни — Елань (схема №1). К вечеру второго дня весьма напряженных боев нам удается взять Якомовскую и продвинуться к Шауилки. Противник вынужден был отойти на вторую укрепленную позицию по линии Шауилка — Странович. С 9 апреля начались затяжные бои, сопровождавшие наши попытки прорвать эту линию. Противник упорно и умело оборонялся, подпуская нас вплотную и обстреливая, затем, сильным артиллерийским и пулеметным огнем. Вместе с тем, очень большую роль сыграли неприятельские самолеты, которые, пользуясь наступившей с 9 апреля ясной погодой, ежедневно летали над полем боя группами в 3—4 самолета и, снижаясь до 500 м, сбрасывали на нашу атакующую пехоту бомбы и расстреливали ее из пулеметов. Это оказывало очень сильное моральное впечатление на наши части. 12 апреля в 10 час, три неприятельских самолета атаковали одну из наших артбатарей, сбросив на нее бомбы (убито и ранено 10 лош. и разбит один передок). Это было предпринято с целью потушить огонь нашей артиллерии, с 8 час. ведшей артподготовку и к 9 час. усилившей свой огонь до степени ураганной стрельбы. 14 апреля вновь была атакована другая артбатарея (убито и ранено 2 лошади, разбито 10 винтовок). Наше первое апрельское наступление приостановилось 14 апреля. Конечно, не польская авиация была тому причиной, но тем не менее этот пример свидетельствует о правильном взаимодействии воздушных сил с пехотой на поле боя.

2. 17 апреля противник перешел в контратаку на участке севернее железной дороги Речица - Мозырь. В первый же день в бою приняли участие его самолеты, обстреливавшие из пулеметов части 57 дивизии в районе к северу от ст. Василевичи.

Но еще большее участие приняли польские самолеты в бою у Шауилка, ознаменовавшим собою переход противника в контрнаступление (схема №2). Его удар обрушился на 29 бригаду 10 стр. дивизии, занимавшей участок перед Шауилки и Страновичи. В итоге и 24 и соседняя справа 30 бригада начали отход с целью переправиться на правый берег р. Березины по мосту у Якимовской. Противник, оценив всю важность значения для нас этой переправы, взял ее под жестокий огонь тяжелой артиллерии. В 8 часов над полем боя появилась группа в 10 неприятельских самолетов, из коих 5 начали бомбометание и пулеметный обстрел отходящих войск, а 5, снизившись на 300 м, занялись тем же самым над мостом. Работавшие на постройке постоянного моста саперы бросили работу и залегли; буксирный пароход прекратил рейсы. Обозы в панике сразу же забили всю дамбу. Самолеты продолжали обстрел переправы. По ним открыли ружейный огонь залегшие саперы и орудийный огонь суда нашей речной флотилии. Часть самолетов противника улетела обратно, но два самолета остались, забрав большую высоту. Вместе с тем, мост продолжался непрерывно обстреливаться артиллерией противника. В итоге, переправа частей 20 бригады в этот день сопровождалась большими потерями людьми и материальной частью, не говоря уже о панике.

3. 22 апреля в разгар боев за обладание районом Шауилка - Страновичи - Осташковичи (схема №1) три польских самолета атаковали с воздуха две наши канонлодки у Отреуб на р. Березине. Были сброшены несколько бомб, не давших, однако падания.

По общей недостаточности наших воздушных сил мы не могли в течение Мозырскои операции развить работу авиации в нужной степени. В апреле, т.е. в наиболее оживленный период Мозырской операции, в составе 16 армии имелось в общей сложности 7 истребительных и 5 разведовательных авиаотрядов. Из этого количества на Мозырское направление, получившее по сравнению с остальными участками фронта наиболее важное в данный момент значение, было выделено 3 истребительных (1, 2 и 4) (4 стр. авиаотряд. не дав ни одного боевого, имел только тренировочные полеты) и 2 разведывательных (18 и 32-в апреле и 18 и 1 - в мае) авиаотряды т.е. около ½ всех воздушных сил (что пришлось на 3/4 сухопутных сил армии) (Из 4 стр. дивизии 16 армии (8, 10, 17 и 57) в Мозырскской операции приняли участие (постепенно) три дивизии: 10,17 и 57).

Указанными воздушными силами в течени с 10 марта по 20 мая (70 дней) было совершен, в общей сложности 96 полетов: 66 разведывательных и 30 с целью баража, что дало в среднем за операцию по 1 1/4 полета в день. Полеты эти распределялись весьма неравномерно: в то время как март (20 дней) дал всего лишь 4 полета (т.е. по одному полету в пять дней) апрель - 44 (по 1½ полета в день), то май (20 дней) дал максимальное число полетов - 48 (почти 2½ полета день).

При выполнении эти полетов всего было сброшено 506 кг бомб (что в среднем дало по 8 кг бомб в один полет (Считая только разведывательные полеты, при выполнении которых и производилось бомбометание) и 74 кг агитлитературы (в среднем по 2½ кг в один полет (Считаются только полеты истребителей, с которых и призводилось разбрасывание агитлитературы). Если на май падает наибольшее количество полетов, то на этот же период времени падает и наибольшее количество сброшеных бомб (442 из 506 кг, т.е. 87%). Агитлитература, наоборот, целиком пришлась на апрель. Таким образом, в апреле, характеризовавшемся наибольшим напряжением боев, когда наша пехота особенно нуждалась в содействии авиации, мы сумели дать лишь 50% всех полетов и 11% всех сброшенных бомб.

Чем в основном отличалась деятельность нашей авиации от неприятельской? И мы и противник вели воздушную разведку и прибегалик бомбометанию. Но в то время как мы разведывали "вообще", противник вел свою воздушную разведку более целеустремленно и конкретно, в полной связи со злободневными нуждами войск. Мы бросали свои бомбы (в весема ограниченном колиестве при этом) в неприятельском тылу и на случайные, в общем, объекты; противник вводил в дело свои самолеты на самом поле боя, в наиболее критические его моменты.

Бомбометанием и пулеметным огнем он, игнорируя наши обозы, поражал с воздуха наши войска (пехоту, артиллерию) и тем самым помогал своей дерущейся пехоте в достижении общего успеха. Мы неоднократно сталкивались с применением со стороны воздушного противника групповых полетов (3-5-10 самолетов одновременно), чего не было у нас.

В этом, т.е. в установлении тесного взаимодействия с земными войсками на поле боя и в частом применении групповых полетов, - и заключалось основное различие в действиях нашей и неприятельской авиации в Мозырской операции ранней весной 1920 года.

Это различие было не в нашу пользу, что и оказало долю своего влияния на неудачный для нас исход боев.

Советско-польская война — война между Польшей и РСФСР в 1919—1921 годах. В боевых действиях также принимали участие войска Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики; а также вооружённые формирования Белорусской Народной Республики: в первой фазе войны они действовали против Польши, затем части УНР поддерживали польские войска. В России, в документах того времени, также называлась "Польским фронтом". - прим. ред.

Некоторые сведения об упомянутых в тексте ведомости лётчиках (см. тут):

• Мухля Адам Ибрагимович - номер от 12 октября газеты "Красноармеец" (орган РВС 16-й армии): "...В момент внезапного занятия Речицы белополяками летчик, начальник эшелона Адам Мухля вывел эшелон за Днепр. В эшелоне А. Мухля находился у машиниста паровоза. У железнодорожного моста противник усилил обстрел, и машинист спрыгнул. Помощник машиниста спрятался в дровах, кочегар был ранен. Мухля сам повел поезд, заменив струсившего машиниста, спрятавшегося помощника и раненого кочегара. Но возле моста был убит и упал с паровоза. Но эшелон продолжал двигаться и был спасен. За этот подвиг Адам Мухля был награжден орденом Красного Знамени посмертно".
• Мельник-Королюк Павел Кирилович - обучался в Школе Авиации А.А. Анатра в Одессе с октября 1916 по июнь 1917.
• Ковалев Павел Павлович - командир отряда, красный военный летчик. Исключен из списков как улетевший неизвестно куда 15.08.1920 г.
• Веткин Михаил Львович - военный летчик. В отряде с 20.03.1920 г. Назначен на должность начвоздухоарма 15.
• Зернов Василий Михайлович - красвоенлет. Русский и советский лётчик, планерист, лётчик-испытатель, участник Первой мировой и Гражданской войны
• Левитов Ромуальд Валерианович - в 1916 году окончил Школу авиации военного времени Московского общества воздухоплавания. Приказом РВСР награжден орденом Красного Знамени.

Штегельманов нашлось аж трое. И все "борисовичи". И почему-то складывается ощущение, что это один и тот же человек (см. тут и тут):

• Штегельман Георгий Борисович - выпускник Севастопольской офицерской авиационной школы, охотник рядовой 1-й авиационной роты XX корпусного авиационный отряда, сдавший экзамен на звание "военный летчик" 26 апреля 1915 года, лётчик (в ведомости 32-го авиаотряда упомянут скорее всего он - прим. ред.). В 1923г. по представлению Отдельной Приморской армии (ОПА) награждён орденом Красного Знамени
• Штегельман Сергей Борисович - 1895 г.р., в авиации с 1914 г, военный летчик. Окончил Севастопольскую авиационную школу. Обучен полетам на "Моране" и "Ньюпоре".
• Штегельман Юрий Борисович — кавалер Георгиевского креста. XX корпусной авиационный отряд, ст. унтер-офицер, охотник, военный летчик. Награждён за то, что 30.08.1915 был послан на разведку Начальником отряда с наблюдателем корнетом Меляницким при крайне неблагоприятных условиях: туман и почти сплошная облачность, и все же повел аппарат в глубокий тыл противника для бомбометания в Нейгут и после бомбометания, несмотря на поломку картера, пренебрегая опасностью погибнуть в воздухе, с целью сохранения аппарата, продолжал мужественно и хладнокровно вести аппаратт благополучно возвратился, выполнив задание и сохранив аппарат. Кроме того, 15.10.1915 выполнил разведку по маршруту Рига - Митава - Эккау - Бауск - Зальмюскальн с наблюдателем сотником Чепилой.